пребываю в двух состояниях: мне или пиздец как хорошо, или просто пиздец.
В такие минуты, как эта, тянувшаяся вечностью, словно приклеенная к парте жевательная резинка "Друбблс", Регулус Блэк не считал убийство тяжким преступлением. Убийство было скорее необходимой мерой и, пожалуй, психологической разрядкой. В данном случае для полного успокоения расшатанных нервов Регулусу хватило бы убить троих. Ну и, наверное, пару недель отдохнуть на море после. Очевидно, Азкабан построили на острове из этих расчетов.
В подобных ситуациях колдомедики настоятельно рекомендовали считать про себя до десяти. Юный Блэк принялся считать идиотов. Гриффиндорцев, вместе с замершими в напряженном ожидании локального апокалипсиса хаффлпафцами, насчитывалось всего девять, но ситуацию спасла Беллатриса Блэк, появившаяся в Зале с внезапностью прыща на носу в день Самого Важного Свидания В Жизни и незамедлительно приступившая к проверке сводов замка на прочность своим смехом. Смех старшей из Блэк непостижимым образом сочетал в себе раскатистость весеннего грома, обожаемого слизеринцем, и гнусность хихиканья гиен, к которым юноша не испытывал особо теплых чувств, хотя и любил животных в целом. В итоге, заслышав сестру, Рег ненадолго ушел в себя, чтобы пострадать когнитивным диссонансом, и вынырнул из глубин подсознания как раз вовремя для праведного возмущения. Беллатриса не просто опошлила свою речь прописной ложью об уродах и семье (если бы в семье был один урод, Регулус бы это пережил, но, увы, среди живых Блэков адекватных людей было всего двое, и он с гордостью входил в это число), но еще и выступила в роли миротворца, едва ли не размахивая панталонами в качестве белого флага. И это после того, как недалекий гриффиндорец своим червивым яблоком едва не порушил все грандиозные планы Регулуса на эту чудесную и многообещающую ночь. А если бы он попал Нотту не в грудь, а в глаз? Не то чтобы юного Блэка заботило здоровье Кристиана, но оно беспокоило Фриду, и захватывающая ночная вылазка в Хогсмид сменилась бы унылым бдением у кровати Кристиана, который даже не умирал бы, а это было единственной уважительной причиной, чтобы постоять у его кровати. В общем, эффект бабочки еще никто не отменял, и Люпину, как носителю единственного на всю компанию мозга, следовало бы об этом помнить. Впрочем, возможно, он его продолбал. В любом случае, молчать дольше пары минут Регулусу не позволяла его жизненная позиция, и начать свою речь он предпочел с лаконичного и емкого:
- Левикорпус!
Направив палочку на Люпина и вздернув его в воздух вверх тормашками, слизеринец неторопливо поднялся из-за стола и повернулся к старшей кузине.
- Бэлла, meine lieber Cousine, любые идеи, в том числе и миротворческие, лучше усваиваются бедными несчастными гриффиндорцами вот в таком положении, когда кровь приливает туда, где у нормальных людей находится мозг.
В подобных ситуациях колдомедики настоятельно рекомендовали считать про себя до десяти. Юный Блэк принялся считать идиотов. Гриффиндорцев, вместе с замершими в напряженном ожидании локального апокалипсиса хаффлпафцами, насчитывалось всего девять, но ситуацию спасла Беллатриса Блэк, появившаяся в Зале с внезапностью прыща на носу в день Самого Важного Свидания В Жизни и незамедлительно приступившая к проверке сводов замка на прочность своим смехом. Смех старшей из Блэк непостижимым образом сочетал в себе раскатистость весеннего грома, обожаемого слизеринцем, и гнусность хихиканья гиен, к которым юноша не испытывал особо теплых чувств, хотя и любил животных в целом. В итоге, заслышав сестру, Рег ненадолго ушел в себя, чтобы пострадать когнитивным диссонансом, и вынырнул из глубин подсознания как раз вовремя для праведного возмущения. Беллатриса не просто опошлила свою речь прописной ложью об уродах и семье (если бы в семье был один урод, Регулус бы это пережил, но, увы, среди живых Блэков адекватных людей было всего двое, и он с гордостью входил в это число), но еще и выступила в роли миротворца, едва ли не размахивая панталонами в качестве белого флага. И это после того, как недалекий гриффиндорец своим червивым яблоком едва не порушил все грандиозные планы Регулуса на эту чудесную и многообещающую ночь. А если бы он попал Нотту не в грудь, а в глаз? Не то чтобы юного Блэка заботило здоровье Кристиана, но оно беспокоило Фриду, и захватывающая ночная вылазка в Хогсмид сменилась бы унылым бдением у кровати Кристиана, который даже не умирал бы, а это было единственной уважительной причиной, чтобы постоять у его кровати. В общем, эффект бабочки еще никто не отменял, и Люпину, как носителю единственного на всю компанию мозга, следовало бы об этом помнить. Впрочем, возможно, он его продолбал. В любом случае, молчать дольше пары минут Регулусу не позволяла его жизненная позиция, и начать свою речь он предпочел с лаконичного и емкого:
- Левикорпус!
Направив палочку на Люпина и вздернув его в воздух вверх тормашками, слизеринец неторопливо поднялся из-за стола и повернулся к старшей кузине.
- Бэлла, meine lieber Cousine, любые идеи, в том числе и миротворческие, лучше усваиваются бедными несчастными гриффиндорцами вот в таком положении, когда кровь приливает туда, где у нормальных людей находится мозг.